Паата Закареишвили - активист гражданского общества на протяжении долгого времени с безупречным послужным списком в области поддержки прав человека и мирных инициатив он выделяется среди юристов, футболистов и бывших комсомолов в кабинете премьер-министра Бидзины Иванишвили. Однако, перед ним стоит нелегкая задача, вопросы Абхазии и Южной Осетии, которые больше не являются локальными внутренними проблемами, которые с августа 2008 года стали видными в мировой дипломатии.
В беседе с Марион Кипиани в интервью для нашего нового ежеквартального издания CommonspaceEXTRA Закареишвили подчеркивает преемственность целей правительства Грузии, и подчеркивает важные изменения в подходе к их достижению. Закареишвили говорит о мирном характере подхода нового грузинского правительства, но будет ли этого достаточно, чтобы нынешние переговоры достигли точки прорыва вперед?
Ниже приводится полное интервью:
Начнем с вопроса о процессе разрешения конфликтов с Абхазией и Южной Осетией и ваш подход как нового государственного министра по вопросам реинтеграции. Чем ваш подход отличается от подхода прежнего правительства и предыдущих государственных министров?
У нас мирный подход и мы пытаемся сделать все возможное, чтобы абхазская и осетинская стороны почувствовали, что грузинское государство принимает во внимание их интересы. Мы согласны с государственной стратегии, которая была принята предыдущим правительством и его контекстом, но считаем, что ранее его реализация была политизирована. Мы стараемся придерживаться фактических основ ее стратегии и ее реализации. Мы изменили риторику - разрешение конфликтов не является больше частью пропаганды. В Абхазии и Южной Осетии часто использовали агрессивную риторику бывшего грузинского правительства для того, чтобы продемонстрировать всему миру, что Грузия была постоянным источником опасности для них. Но мы стараемся не давать им повода для таких аргументов, так что мы можем начать на самом деле предпринимать шаги в направлении укрепления мира.
Какова ваша оценка "Женевских переговоров"? Довольны ли вы форматом переговоров, или вы видите необходимость изменений?
Нынешний формат приемлем для нас, но лично я не против обсуждения предложений по внесению изменений в формат, однако мы должны быть уверены, что эти изменения необходимы. Представители Абхазии и Южной Осетии покинули последнюю встречу [в Женеве], которая была первой, в которой новое грузинское правительство принимало участие. Они утверждали, что нужно изменить формат. Но мы даже не обсуждали какие-либо изменения, так что для нас не совсем ясно, почему формат должен быть изменен. Возможно, некоторые результаты трудно достичь, потому что формат не является совершенным. Таким образом, мы готовы обсудить предложения изменения формата, если мы увидим, к какому результату это нас приведет. Но мы пока не понимаем, что имеют ввиду участники Женевских переговоров под изменением формата и какой результат они пытаются достичь этими изменениями.
В самом деле же, Женевские переговоры являются форматом для создания условий для урегулирования грузино-российского конфликта. Изменение формата заключается в основном в интересах абхазских и осетинских участников. Что касается грузино-российских отношений, мы считаем, что нынешний формат может привести к результатам, если стороны будут конструктивными.
Предвидите ли вы какую-либо возможность посещения Абхазии и Южной Осетии?
Конечно, это не исключено, если будет необходимость, но в настоящее время пока не созданы условия или фундамент для такого визита. Главное не в том, чтобы бы отправиться туда, а в том, чтобы для этого была причина. Для меня никогда не было проблемой куда-либо поехать, вопрос заключается - куда то или иное действие приведет нас и какой будет результат?
Какова ваша оценка роли Европейского Союза в качестве партнера по переговорам в Женеве и в целом в урегулировании конфликта?
В настоящее время Европейский Союз является единственной международной организацией, которая институционально работает по вопросу о конфликтах. До 2008 года, ООН и ОБСЕ находились в зоне конфликта, но они были вынуждены прекратить свою деятельность в связи с позицией России. ЕС является единственной структурой, где у России не было рычагов давления, чтобы прекратить их деятельность, т.к. Россия не является ее членом и, следовательно, не может предотвратить их деятельность изнутри. ЕС в качестве посредника удалось убедить Россию подписать план из шести пунктов. С докладом Независимой Международной М по установлению фактов в сентябре 2009 года ЕС пошел на беспрецедентный шаг - они провели расследование причин конфликта и исследовали его факты. И, наконец, ЕС представляет собой структуру, которая работает с конфликтными территориями - Мониторинговая Миссия Европейского Союза. [ММЕС]
Как вы оцениваете возможности механизмов ММЕС по предотвращению инцидентов и реагированию на них на абхазской административной границе? [Абхазская сторона не участвовала в этом механизме после весны 2012 года после того, как обвинила главу Миссии в неуважение по отношению к Абхазии.]
Я сомневаюсь, что есть шанс на восстановление работы механизма по предупреждению и реагированию на инциденты в Гали в ближайшем будущем. С новой грузинской политикой эта проблема больше не угрожает. Механизм по предотвращению инцидентов и реагированию на них был создан как локальный механизм предотвращения кризисов. Новое грузинское правительство в своей политике стремится не создавать напряженности вдоль административной границы. Естественно, было бы лучше, если бы данный механизм по предотвращению инцидентов и реагированию на них работал. Этим мы также доказываем абхазской стороне, что мы делаем все, чтобы свести к минимуму напряженность и уменьшить риски, создаваемые отсутствием механизма по предотвращению инцидентов и реагированию на них.
Теперь мы хотели бы спросить вас о некоторых конкретных предложениях по урегулированию конфликта, которые появлялись в течение последнего месяца. Что касается восстановления железной дороги через Абхазию, как вы видите потенциал для разрешения конфликта этой идеи?
Восстановление железной дороги это только идея, и по ней до сих пор не было переговоров. Наш интерес заключался в том, чтобы узнать, в какой степени Российская Федерация была готова обсуждать эту идею, и теперь мы видим, что со стороны России не существует интереса к этому. Я лично был вовлечен в процесс урегулирования конфликта в течение длительного времени, и очень часто другие стороны обвиняли Грузию в не принятии мер, которые они сами не были готовы реализовывать. Я сомневаюсь, что Россия готова обсуждать железнодорожный вопрос, т.к. тогда им придется пересмотреть свою политику признания [независимости Абхазии]. Наша мотивация была предложить эту идею для того, чтобы вывезти текущую ситуацию из тупика, но в России отсутствует интерес к этому. Уже состоялись две встречи между [замминистра иностранных дел России] Григорий Карасиным и [Специальный представитель премьер-министра Грузии по двусторонним отношениям с Россией] Зурабом Абашидзе и эта тема ни разу не была поднята.
Существуют ли какие-либо другие конкретные предложения в отношении Абхазии о восстановлении контакта и доверия?
Есть определенные предложения, и в настоящее время над ними идет работа. Я не хочу говорить о них, принимая во внимание желание абхазской стороны не обсуждать публично эти предложения, пока мы не сможем добиться каких-либо результатов.
Что касается Южной Осетии, в январе было выдвинуто предложение о восстановлении рынка Эргнети [рынок, где грузины, осетины и русские торговали совместно, прежде чем он был закрыт тогдашним правительством Грузии в 2004 году]. Не могли бы вы дать нам представление о состоянии этого предложения и осетинской реакции на это?
Что отличает вопрос рынка в Эргнети от предложения восстановления железной дороги через Абхазию то, что обсуждение об открытии рынка происходит на локальном уровне, но пока грузинское правительство даже не предлагало этого. Некоторые члены парламента и представители муниципалитета Гори подняли эту тему, но это не инициатива правительства. Мы считаем, что рынок Эргнети был интересным явлением торговли между Грузией и Россией, когда дорога связывающая Россию и Грузию фактически была открыта, и Россия использовало это как способ распространения товаров на Кавказе. Пока эта дорога не будет восстановлена нет смысла говорить о рынке Эргнети, т.к. местная торговля между Гори и Цхинвали не находится на таком уровне, чтобы позволить серьезное обсуждение этой темы. Пока рано обсуждать это, для этого должны быть удовлетворены некоторые другие условия прежде чем мы сможем начать говорить о рынке Эргнети.
Учитывая ваш собственный опыт в работе в гражданском обществе по урегулированию конфликта, на ваш взгляд, как вы оцениваете участие гражданского общества Грузии? Какие сильные и слабые стороны вы видите в их участии и будет ли у вас рекомендации для грузинских организаций гражданского общества?
Ну, я был не единственным, кто работал на эту тему в грузинском гражданском обществе. Есть и другие организации и частные лица, которые имеют большой опыт работы в этой области. Когда я был активным в гражданском секторе, я видел ошибки в политике правительств [Эдуарда] Шеварднадзе и [Михаила] Саакашвили, и я пытался говорить с другими сторонами конфликта для того, чтобы разработать совместные предложения. Мы готовы к сотрудничеству с гражданским сектором, и что отличает нас от предыдущего правительства является то, что мы не пытаемся контролировать или управлять гражданскими инициативами. Мы не мешаем никому и не преследуем никого для работы на эту тему, как когда-то я сам был под давлением. Предыдущие правительства не включали меня в проекты, я действовал самостоятельно. Сейчас мы пытаемся привлечь стороны конфликта, поэтому каждый, кто сможет найти общий язык с абхазской и осетинской сторонами приветствуется нами. И мы готовы участвовать в этих процессах, если в этом есть заинтересованность. Мы примем их предложения, так же, как мы предлагали идеи предыдущим правительствам.
О том, что касается усилий по улучшению двусторонних отношений между Грузией и Россией, как вы оцениваете потенциал улучшения этих связей, окажет ли это положительное влияние на разрешение конфликтов с Абхазией и Южной Осетией?
Нормализация отношений между Грузией и Россией абсолютно необходимо и будет происходить так или иначе. К сожалению, мы не сможем достичь добрососедских отношений в течение достаточно долгого времени в будущем. И пока Россия признает независимость Абхазии и Южной Осетии, дипломатические отношения [между Грузией и России] не будут восстановлены. Пока этого не произойдет, мы не сможем сказать, что отношения нормализуются. Но помимо этого есть много других вопросов, по которым мы можем сотрудничать, например, по вопросам Северного Кавказа, торговля, транспорт, религиозные и культурные отношения - все те вопросы, которые не включают в себя дипломатические отношения.
Интервью Марион Кипиани с Паатой Закареишвили для CommonspaceEXTRA, новое ежеквартальное издание от Commonspace.eu
