В начале апреля 2012 года министр иностранных дел России Сергей Лавров совершил турне по странам Южного Кавказа. Он посетил Армению и Азербайджан, с Грузией у РФ сегодня нет дипломатических отношений. Конечно же, «главным блюдом» в меню визитабыло нагорно-карабахское урегулирование. И этой теме Лавров уделил первостепенное внимание и в Баку,и в Ереване. Однако помимо Нагорного Карабаха у российского министра были и другие задачи, имеющие отношение не к армяно-азербайджанской динамике и не к ситуации в регионе в целом. Они касались двусторонних отношений России с каждой из кавказских республик. В случае с Азербайджаном речь идет о Габалинской РЛС (радиолокационной станции), расположенной на севере прикаспийской республики.
Подводя итоги бакинской части своего турне, Сергей Лавров пытался демонстрировать оптимизм и давать исключительно позитивные оценки своим переговорам с азербайджанским коллегой Эльмаром Мамедьяровым. Однако никаких конкретных результатов, касающихся ситуации вокруг РЛС, министры не предоставили. Между тем, в последние месяцы различные источники из министерства обороны и МИД России сообщали о том, что переговорный процесс идет очень непросто. Так в феврале нынешнего года в СМИ появилась информация о том, что Баку потребовал учеличить от российской стороны арендную плату в 43 раза! При этом заместитель министра обороны РФ Анатолий Антонов официально опроверг данные сведения, заявив, что процесс согласования позиций идет в конструктивном ключе. Какие же существуют возможности и ресурсы для развязывания «габалинского узла»?
Строительство этого военного объекта началось еще в период «холодной войны» в 1976 году. Через десять лет станция была поставлена на боевое дежурство. До распада СССР она была важнейшим элементом системы противоракетной обороны (ПРО). РЛС была способна надежно фиксировать полеты летательных аппаратов в широком диапазоне от северной Африки до Пакистана. После распада Советского Союза начался непростой период дележа общего имущества, включая и военные объекты.
В итоге Москва и Баку нашли компромиссное решение. Продиктовано оно было вполне прагматическими резонами. Для Москвы было важно сохранить важные стратегические объекты бывшей советской военной инфраструктуры. Не для «имперского престижа»,а для банальной экономиии финансовых и технических средств. Для Баку отношения с Москвой всегда были важным компонентом внешней политики. В отличие от Тбилиси (начиная с 1998-1999 гг.) азербайджанская дипломатия старалась не складывать «яйца в одну корзину», стремясь балансировать между Западом, Россией и Ираном. В этом контексте Габалинская РСЛ виделась, как один из инструментов давления на Москву в процессе карабахского урегулирования. Договор 2002 года определил РЛС, как собственность Азербайджана, отданную в аренду России (ежегодная плата составляет 7 миллионов американских долларов).
И сегодня ценность этого военного объекта сохраняется. Габалинская станция может одной из первых зафиксировать ракетные пуски с территории Ирана. Страны, которая прямо на глазах превращается в главную геополитическую головоломку для Запада и для всего мира, поскольку растущее противостояние между США и ЕС с одной стороны, и Ираном с другой, потенциально расширяет круг возможных участников такого спора. В поле зрения РЛС попадают также территории Турции, Ирака, Индии, стран Ближнего Востока, чья геополитическая капитализация резко повысилась в ходе так называемой «арабской весны» 2011 года. Отсюда и интерес к данному объекту, как со стороны самих стран кавказского региона, так и со стороны крупных игроков. Однако фокус в том, что именно в нынешнем году истекает срок арендного договора. Следовательно необходимо определение новых «правил игры». В любом случае, будет ли соглашение с Россией продлено, расторгнуто или существенным образом переформатировано с возможным участием «третьих лиц».
Под занавес прошлого года президент Азербайджана Ильхам Алиев утвердил состав группы по переговорам об аренде РЛС. Баку уже не раз публично высказывал свое недовольство тем размером арендой платы, который существует сегодня. Так в ноябре 2011 года, комментируя ситуацию вокруг станции, заместитель министра иностранных дел Азербайджана Араз Азимов заявил: «С одной стороны, выплаты неадекватны ценности и важности РЛС для интересов России, региональной и международной безопасности. С другой стороны, выплаты не соответствуют рискам и угрозам Азербайджана, позволяющего функционирование этой РЛС на своей территоририи». Незадолго до этого министр обороны РФ Анатолий Сердюков заявлял о том, что Москва уже подготовила свои предложения по модернизации станции, включающими не только технические, но и экологические мероприятия.
Интерес России в этой ситуации понятен. Переговоры с США по ПРО пока что не дают больших поводов для оптимизма. До сих пор нет полной уверенности относительно участия российских представителей в предстоящем саммите Россия-НАТО в Чикаго. В этой связи иметь габалинскую «карту» (весьма полезную в ситуациии вокруг Ирана) было бы нелишне. Кстати сказать, еще в 2007 году Владимир Путин пытался разыграть ее, предложив на саммите «большой восьмерки» в Хайлигендамме использовать российский радар в Азербайджане в качестве альтернативы радару слежения, который по тогдашним планам Джорджа Буша-младшего должен был быть размещен в Чехии. Тогдашняя инициатива Путина не получила поддержки. Но вернуться в этой теме Москва вполне может.
Внимание США (и НАТО) к радару в Габале также понятно. Включение этой станции в систему американской противоракетной обороны в Европе сделало бы ее неуязвимой (как минимум, намного лучше защищенной) от ракетной угрозы со стороны Ирана. Добавим к этому и определенные комплексы западных политиков по поводу российского военного и политического присутствия в республиках бывшего Советского Союза. Его минимизация рассматривается в Вашингтоне и в Брюсселе, как символ укрепления национальной независимости, которая мыслится, как синоним демократизации постсоветских образований. В этой связи неслучайно, что в начале 2012 года Азербайджан посетила делегация представителей из Госдепа и Пентагона, которая, среди прочего, должна была обсуждать перспективы РЛС.
Естественно, в данной ситуации Баку попытается извлечь максимальную выгоду. С одной стороны, Азербайджан заинтересован в повышении арендной платы. И дело здесь не в жадности руководства прикаспийской республики. Речь идет о повышении геополитической значимости. Денежное обеспечение в данном случае играет роль инструмента для вербализации геополитических интересов. Баку будет пытаться продавить решение с выгодой для себя, исследуя те пределы, до которых Москва может дойти. Думается, и карабахская тема также станет в габалинском контексте предметом обсуждения.
Не следует игнорировать и еще одного заинтересованного игрока. Речь, конечно же, об Иране, который уже неоднократно заявлял о том, что любое проникновение на Кавказ «нерегиональных игроков» противоречит его интересам. И вызовет в крайнем случае ответную реакцию. Вряд ли в Баку не понимают это, отвечая на те или иные американские аргументы. Тем паче, что после событий 2008 года репутация Запада, как защитника своих союзников в Евразии была сильно подмочена. В этой ситуации азербайджанская дипломатия предпочтет, скорее всего, не дразнить Тегеран резкой сменой партнеров по эксплуатации РЛС. Впрочем, все карты могут перепутать так называемые «фоновые факторы», такие как ситуация на Ближнем Востоке, ирано-израильское противостояние, растущая нестабильность вокруг Сирии, энергетические проекты Евросоюза. Взять тот же Транскаспийский трувобопровод, к которому Москва относится без всякого восторга, и строительство которого с участием Баку способно охладить российско-азербайджанские отношения.
Автор - Сергей Маркедонов, приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон
