Последние события в России, связанные с выборами в Государственную думу, стали симптомом глубинных проблем, когда важно правильно определиться с масштабом и уровнем угроз, с которыми сталкивается российская государственность. Россия это геополитический актор и пытаться описать протекающие процессы в рамках фрейма «цветных» революций, выглядит непозволительным упрощением. Также некорректно сводить протекающие процессы исключительно к проблеме эффективности государственной машины и борьбе за власть. Результатом протестов, в конечном счете, может стать не просто изменение баланса во властной элите, а делигитимизация, а затем и десуверенизация российской власти. Серьезность вызовов и угроз позволяет говорить о том, что попытки сформировать отклик исключительно в рамках политической арены вряд ли будут успешными.
Институциональная сверхконцентрация власти в руках Президента в ельциновскую эпоху не могла не привести к перегрузкам и неустойчивости всей властной вертикали. Будучи единственной возможностью остановить деградацию властной вертикали в условиях кризиса ликвидация конкуренции между различными полюсами во внутриполитической жизни рано или поздно приводит к системному кризису и срыву. При этом триггером, инициирующим процессы дестабилизации, может послужить вполне «обыденное» событие. В истории России это не первые выборы, которые могут расцениваться как несправедливые, однако здесь мы видим выброс психологического и социального напряжения, которое накапливалось годами. То, каким образом будут интерпретированы разворачивающиеся процессы и какие будут извлечены уроки, как тактического плана, так и более отдаленные, безусловно окажет серьезное влияние на будущее России.
Для армянского народа первоочередным является не столько анализ истоков российских проблем, сколько попытки спрогнозировать возможные сценарии развития ситуации, учитывая присутствие в России двухмиллионной армянской диаспоры. Однако даже краткое описание возможных сценариев потребует выхода за пределы формата статьи, что вынуждает ограничиться рассмотрением наихудших. Рассмотрение и артикуляция именно «плохих» сценариев, помимо всего прочего, позволяет уменьшить, в определенных пределах, вероятность их реализации. Знание и освещение критических зон и «ям», в которые может провалиться народ, общество, повышает вероятность того, что обществу удастся их обойти. Это, кстати, наглядно продемонстрировал прошедшие в Москве митинги. Целенаправленная работа в тех же социальных сетях с гражданами, готовых идти на демонстрацию, силами, осуществляющих охрану общественного порядка, позволило обоим сторонам избежать эскалации и нежелательных сценариев.
Однако системные проблемы, с которыми сегодня сталкивается Россия, остаются. Неспособность или нежелание российской власти признать данный факт могут привести к углублению кризиса и длительной нестабильности, сопровождающейся, в том числе, вооруженным насилием. Поскольку актуальная политическая элита России является наследницей той, что в конце 20-го века приняла решение на развал СССР, Армянство не имеет права исключать данный, безусловно, катастрофический, сценарий развития ситуации. Катастрофой для армянских общин Ближнего Востока, безусловно, чреваты и «арабская весна», возможная дестабилизация Ирана.
Неготовность политической элиты Советской Армении к развалу СССР обернулась в свое время тяжелыми потерями. Отсутствие времени на осмысление происходящего вынудило сосредоточиться на спасении арцахского армянства и принести в жертву армянскую диаспору Азербайджана, которая была вынуждена самостоятельно решить проблему физического выживания. В состоянии ли Армянство уже 21-го века извлечь уроки из пройденного за последние десятилетия пути? Каковым должна быть реакция Ашхара (Армянского мира), если «арабская весна», дестабилизация Ирана или России поставит перед угрозой физического выживания многомиллионную армянскую диаспору этих стран?
Армянство не в состоянии повлиять на процессы дестабилизации и все, что можно сделать, в складывающейся ситуации это избегать любых попыток быть втянутыми в разворачивающееся противостояние внутри стран проживания. Однако такое дистанцирование не означает пассивное ожидание. Такая тактика в зоне нестабильности, на кромке хаоса, однозначно приводит к поражению. Таким образом, речь должна идти об формировании активной армянской политики и стратегии, внутренней готовности к худшему сценарию. В случае дальнейшей эскалации напряженности в государствах Ближнего Востока, нарастания напряженности вокруг Ирана, углубления российского кризиса у армянства окажется достаточно ограниченный набор опций возможного реагирования.
Первая опция. Никаких координированных действий в рамках Армянства не предпринимается, и ситуация развивается в рамках сценария «спасайся кто может и как может», когда каждый армянин и армянская семья самостоятельно решают проблему собственного выживания. Выбор данной опции, помимо всего прочего, станет индикатором надуманности и искусственности идеологического конструкта «Ашхар». Если армяне Спюрка будут брошены на произвол судьбы, это поставит под удар и сделает проблематичным любой дискурс, связанный с Армянством, как глобальным явлением.
В этом случае инициативы по созданию общеармянских структур, реализуемые со стороны армянской государственности, Спюрка, общественных инициатив и пр. должны будут расцениваться как преследующие корыстные цели спекуляции или близорукая и опасная наивность. Культурная, политическая, социальная реальность, которая не в состоянии решить задачу физического выживания значительной своей части, не может расцениваться иначе, чем искусственный теоретический конструкт. Выбор данной опции безусловно поставит под сомнение способность Армянства выжить в 21-м веке.
Вторая опция. Армянство, осознав необходимость реагирования, старается сформировать отклик на разворачивающиеся процессы. Выбор данной опции приводит к целому ряду серьезных вызовов. Должно прийти осознание того, что для Армянства критически важно иметь пакет экстренных мер и мероприятий, который реализуется, когда та или иная часть армянского народа оказывается перед лицом угроз безопасности. Очевидно, что данная задача выходит за рамки функций армянской государственности и не может быть сведена исключительно к задачам президентской или парламентской ветвей власти, Советов Безопасности армянских государств и пр.
Должно прийти осознание, что подобные вызовы являются геополитическими и политическими по своей природе и нуждаются, в первую очередь, в политической интерпретации и оценках. В такого рода кризисных ситуациях Армянство будет сталкиваться с глобальными по размаху и масштабу процессами. Попытки упростить их и свести к этническим или экономическим изначально обречены на провал и приведут к неприемлемым потерям. Отклик на такие вызовы в состоянии сформировать акторы, готовые осваивать политические функции и демонстрировать политическое поведение. Другими словами, речь идет о политических акторах Ашхара, способных оперировать на различных масштабах, в том числе и глобальном. Учитывая критичность времени в первую очередь необходимо присмотреться к уже существующих армянским организациям и структурам, обладающих потенциалом для работы на большом масштабе.
Негосударственные акторы. В настоящее время армянские некоммерческие организации, обладающие необходимым масштабом и потенциалом, такие как Союзе Армян России или Армянская Ассамблея Америки сознательно сосредотачиваются на культурных и социально-экономических вопросах. Армянские некоммерческие организации избегают активности в политической сфере и в большинстве своем не готовы функционировать в условиях эскалации обстановки. Каким образом некоммерческие организации Спюрка будут работать в условиях глубокого кризиса со всеми акторами политического пространства, а не только представителями власти? Как представлять и защищать интересы Армянства в кризисной ситуации? В состоянии ли организации работать в условиях цейтнота? Вопросы, которыми сегодня должны задаваться не только руководители и управляющие структуру организаций.
И если уже состоявшиеся организации окажутся не в состоянии стать политическими акторами и сформировать адекватный отклик на угрозы, то каким образом Ашхар мог бы способствовать процессам политической самоорганизации и самосинхронизации в диаспоре? Каким образом уже сегодня, сейчас Ашхар мог бы помочь интеллектуально, организационно и пр., разворачиванию такого рода процессов?
Политические организации. К сожалению на сегодняшний день можно говорить только об одной реально состоявшейся и способной оперировать на глобальном масштабе политической партии - «Дашнакцуцюн», обладающей богатым историческим опытом работы в условиях кризиса. Другие политические партии Армянства или изначально ограничивают поле деятельности исключительно территорией армянских государств, или не обладают необходимым опытом или возможностями для функционирования на большом масштабе. Армянские партии на сегодняшний день не готовы рассматривать Армянство как глобальное явление и предпочитают ставить и решать узкие задачи достижения власти. Армянские политические партии не задумываются об организации общенационального дискурса по критически важным вопросам, в который было бы включено все Армянство, что может служить одним из симптомов их незрелости.
Имеется ли сегодня возможность и главное время для инициирования дебатов по «переформатированию» армянских партий? Готовы ли партии рассматривать себя не только как инструменты достижения и удержания власти, но и как политические организации всего Армянства, ставящие, в том числе, вопросы организации поведения армянского народа в кризисные моменты? В состоянии ли партии действовать стремительно во время кризиса?
Армянская церковь. Учитывая тот факт, что Армянство в 21-м веке уже имеет акторов, оперирующих на политической арене, желательно, чтобы традиционные армянские церкви, - Апостольская, Католическая, протестантские, - в кризисной ситуации сосредоточили свою активность на более высоких и тонких сферах, например, взаимодействии с другими церквями и конфессиями. Наличие такой возможности это большое преимущество, которое должно реализовываться на соответствующей арене, но не конвертироваться в политическую активность.
Армянская государственность. В случае кризиса именно армянская государственность должна взять на себя ведущую роль, а ее представители стать координаторами активности всех акторов. Однако до сих пор армянская государственность рассматривает Спюрк как ресурсный потенциал, социальную реальность, которая оказывает помощь армянской государственности, но не обратное. Как следствие, отношения со Спюрком выстраиваются в рамках активности исполнительной ветви власти, например, министерства Диаспоры РА, но не политической. Армянская государственность и власть на протяжении всей истории Третьей Республики тщательно избегают политических аспектов Спюрка и не готовы к ситуации, когда появляется необходимость в защите армян за рубежами армянских государств. Армения не привыкла и не готова защищать армян Спюрка, тем более защищать на политической арене. Ведь сокращение Спюрка, его уход из традиционных ареалов на Ближнем Востоке, России неизбежно скажется на объеме оказываемой Армении помощи. Сокращение социальной и экономическая базы Армянства неизбежно скажется на устойчивости и темпах развития армянской государственности.
В состоянии ли армянская государственность перестроиться и начать рассматривать Спюрк как критически важную для Армянства реальность, которая нуждается в помощи и поддержке? В состоянии ли армянская государственность ставить и решать общенациональные задачи не только на территории армянских государств? Готова ли она стремительно реагировать на экстренные ситуации? Сегодня данный круг вопросов становится более чем актуальным и нуждающимся в постановке и обсуждении, в первую очередь, в рамках президентской ветви власти, советов безопасности и парламентов армянских государств, ответственных за формирование отклика на политические и общенациональные вызовы армянского народа.
Осмысление вызовов 21-го века заставляет Армянство формировать новые общеармянские инициативы, разрабатываемые как армянской государственностью, так и Спюрком. Стремительно меняющаяся обстановка в мире приводит к тому, что наиболее актуальной, если не главной, для Армянства становится концепция стратегической неожиданности. Основной проблемой при этом является не столько сама неожиданность, являющаяся неизбежным спутником непредсказуемости реального мира, сколько стратегический эффект неожиданности, то есть какими окажутся последствия разворачивания неожиданного сценария. Окажется ли Армянство в состоянии шока и парализованным или сможет сформировать адекватный отклик, сведя к минимуму последствия стратегическое удивления? Окажемся ли мы в готовы к превентивным шагам и упреждающим действиям, позволяющим предотвратить новый акты геноцидального поведения или вновь будет решать постфактум задачи выживания? Положительный ответ на данные вопросы и демонстрация, в первую очередь самим себе, способности сформировать успешный отклик на неординарные вызовы по силе положительного воздействия можно будет сравнить с воздействием на Армянство победы в арцахской войне.
Рачья Арзуманян
