Миссия Наблюдателей Европейского Союза в Грузии была создана вскоре после окончания военных действий между Россией и Грузией в августе 2008 года. Это невооруженная, гражданская миссия, состоящая из представителей стран-членов ЕС, с мандатом «стабилизации, нормализации и укрепления доверия», вдоль административной линии [границы] между контролируемой официальным Тбилиси территорией и Южной Осетией на севере и Абхазией на Западе.
Специальный корреспондент Commonspace.eu, Джозеф Урсо, встретился с исполняющим обязанности главой миссии МНЕС, Джерардом А. Фишером, который представляет Швецию , в штаб-квартире миссии в Тбилиси, чтобы ознакомится с работой МНЕС и с тем контекстом, в котором она функционирует.
Что пытается достичь МНЕС?
Главное, что мы пытаемся достичь, это предостеречь стороны от возобновления нового конфликта. В принципе, можно сказать, что мы являемся 'буфером' между потенциальными группами, которые могли бы возобновить конфликт. Одним из составляющих этого является патрулирование административной границы, выяснения, обсуждения, наблюдения и составление отчетов.
МНЕС оправдала себя?
Я думаю, что, по большому счету, можно сказать, что деньги были потрачены не зря; у нас не было серьезных столкновений. С другой стороны, мы не способствовали установлению мира, но это не мандат МНЕС.
Так что же за мандат у миссии?
Это миссия по наблюдению и это миссия очень специфическая. Нам не разрешается делать ничего, кроме наблюдения - мандат не включает какие-либо консультативные функции, или же наставнические. Тем не менее, мы пытаемся следовать не только букве мандата, но и духу.
Что вы делаете, чтобы ситуация в этом регионе улучшилась?
С одной стороны, конечно же, мы предоставляем объективное освещение ситуации на местах для государств-членов ЕС в Брюсселе. Это позволяет определять им политику ЕС в отношении этого региона.
Как государства-члены получают эту информацию?
МНЕС готовит еженедельные отчеты, и, конечно, мы также время от времени докладываем лично политикам в Брюсселе. Мы отчитываемся перед представителями PSC (Комитет по политике и безопасности) и CIVCOM (Комитет по гражданским аспектам управления кризисами). Можно сказать, Civcom является рабочей группой PSC - на его основе, вырабатывается линия проведения политики.
И насколько хорошо у вас это получалось?
Я думаю, что у нас хорошие результаты, потому что отчетность довольно хорошая, довольно точная. Я думаю, что это признается государствами-членами ЕС. Они могут сравнивать нас с другими миссиями, хотя каждая миссия отличается по своей сложности и характеристике.
Какие были основные успехи и неудачи миссии?
Я не думаю, что было много неудач. Если у вас есть действующая миссия, то у вас есть расписание и деятельность, и эта деятельность приводит к реальным результатам. В нашем же случае, в плане конкретного результата достигнуто было очень мало. Мы ежедневно ездим в различные места на административной границе, ведем наблюдение и делаем отчеты. В результате нашего взаимодействия, в основном с грузинами, но и также с беженцами из Южной Осетии, у нас есть хорошее представление относительно того, что происходит на другой стороне административной границы.
Отзывы от местных жителей положительные?
Да, хотя люди в зоне конфликта часто хотят получать быстрые отклики. Я думаю, что очень часто, особенно в начале миссии, нас воспринимали за гуманитарную миссию. У нас всегда были эти риски, потому что, когда вы думаете, что ясно обозначали свой мандат населению, то получается, что не все об этом помнят или понимают его.
Беженцы, с которыми я разговаривал в Церовани, не очень высокого мнения о ЕС. Это потому, что, как они утверждают, жизненно необходимая гуманитарная помощь, которую они получали, перестала поступать спустя год или примерно после конфликта?
Этим занимался ЕС, не МНЕС. МНЕС имеет очень конкретный мандат, как я вам уже сказал. Я не знаю точно, какая ситуация сейчас, но с 2010 года произошел сдвиг от гуманитарной помощи к помощи в целях развития и содействия, что, конечно, необходимо. Нам всегда было трудно понять концепцию бытия ВПЛ (беженцев), но развитие заменило гуманитарную помощь на основе решения донорского сообщества и правительства Грузии.
Как вы думаете, работа миссии была бы более эффективной, если она была бы вооружена?
Абсолютно нет. Были запросы на вооружение миссии, но, как человек с опытом в многосторонних операциях по поддержанию мира, я думаю, это было бы самым худшим вариантом. Для нас, можно сказать, ручка является оружием, нет никакой необходимости в оружии. Несколько лет назад были дебаты инициатором которых выступили грузины о введении в миссию третьей стороны, не являющейся членом ЕС, в частности рассматривались американцы, канадцы, японцы и норвежцы. Я думаю, что нам повезло, что этого не произошло, т.к. миссия обрела бы совершенно другую сложность.
МНЕС работает только на территории, контролируемой официальным Тбилиси, - Южная Осетия и Абхазия не предоставили доступа на свои территории. Как вы думаете, есть ли перспектива того, что это произойдет?
Я уже достаточно давно в этом деле - шансы всегда существуют, но в настоящее время они отдалены.
И это повлияет на работу МНЕС..
Конечно. Мы работаем таким образом, чтобы гарантировать непредвзятость в нашей отчетности, но мы не имеем полной картины того, что происходит на другой стороне. Мы должны полагаться на вторичные источники, такие, как люди из (в лагере для вынужденных переселенцев) Церовани, некоторые из которых часто пересекают административную границу.
Что вы делаете для того, чтобы смягчить обвинения в предвзятости в пользу грузин?
Мы стараемся быть объективными в исполнении нашего мандата. А именно, например, если кто-то со стороны Грузии делает что-то, что нарушает заключенные соглашения, например ввозит запрещенный тип оружия, то мы сообщаем об этом государствам-членам ЕС.
Похоже, что российские войска в Южной Осетии и Абхазии все больше и больше внедряются туда, несмотря на прямое противоречие соглашению из шести пунктов о прекращении огня в августе 2008 года. Есть ли вероятность, что это ситуация переменится?
Возможно, после Олимпиады в Сочи [в феврале 2014 года].
Как Сочи влияет на ход событий?
По соображениям безопасности пограничная служба Российской Федерации действительно пытается изолировать и контролировать все, что приходит из Абхазии, с грузинской территории в Абхазию и дальше на север.
Вы думаете, что ситуация может улучшиться после Сочи?
Я скорее выдаю желаемое за действительное. Когда у вас есть ситуация, когда что-то так непомерно было введено, то трудно представить, что возврат к более спокойной ситуации произойдет так легко.
Значит должно быть какое-то дипломатическое решение?
Всем этим конфликтом нужна политическая целесообразность и политическая воля для поиска их решения. Если у вас нет этого, то мы можем застрять здесь на многие годы.
Итак, что же ЕС предлагает в качестве выхода их тупика?
ЕС очень четко дает понять в своих заявлениях, что мы признаем Грузию в пределах ее международных границ, которые включают в себя Южную Осетию и Абхазию. Я думаю, что в какой-то момент мы должны проснуться и обсудить с де-факто властями их вовлечение в процесс без их признания. Это время уже пришло. Вы не можете просто спрятать голову в песок и говорить, что их не существует. Игнорируя их, Абхазия и Южная Осетия не имея другого пути вынуждены поддержать российские решения.
Я думаю, мы могли бы изменить это.
Интервью Джозефа Урсо с временно исполняющим обязанности начальника Миссии Наблюдателей Европейского Союза в Грузии, Джерардом А. Фишером, Тбилиси, 31 июля 2013.
Читайте также: МНЕС: невооруженная, но эффективная. Статья спецкора commonspace.eu Джосефа Урсо, побывавшего в патруле с МНЕС за несколько дней до 5-летия годовщины войны между Грузией и Россией.
Источник: commonspace.eu
