В Субботу нас пригласили на свадьбу коллеги жены. Простую свадьбу обыкновенных людей, которые не при должностях, больших капиталах и прочее.. Это позволило пусть на вечер, но выключиться из Сети и окунуться в арцахские реалии, понаблюдать, как течет жизнь в Арцахе не сквозь призму политических процессов и ленты новостей, но в самой что ни на есть повседневности. Арцахское общество, будучи погруженным в политику и политическое, тем не менее, живет и другой жизнью. Более того, именно она латентно и непрямо определяет и направляет высокую политику, шаги и поведение армянских политических и общественных деятелей. Можно долго рассуждать об роли и значении сферы политического, но социум и общество это, все же, не только и не столько политика, сколько повседневная (или вот такая праздничная) протекающая веками и тысячелетиями жизнь.
Вынесение суждений на основе процессов в политической сфере имеет свои безусловные плюсы, однако чересчур долгая и непрерывная погруженность, - жизнь в рамках политической арены, приводит к отрыву от социума, той социальной реальности, частью которой она является. Отрыв политика, общественного или политического деятеля, эксперта от социальной жизни, общества, его превращение в теоретика (осознанно или неосознанно) несет в себе большую угрозу и чреват большими проблемами и провалами. Личности, занимающиеся теоретической работой должны предпринимать сознательные усилия по поддержанию прямых, непосредственных связей с обществом. Появление разрывов и отрыв политической жизни и активности от социума чреват потрясениями и принятием решений, которые в лучшем случае оказываются неадекватными.
Приблизительно так я рассуждал, готовясь с супругой принять участие на свадьбе и смиряясь с тем, что субботний вечер складывается не совсем так, как планировал. И сегодня можно с уверенностью сказать, что я не ошибся. Вечер, помимо того что был веселым, праздничным, позволил освежить выводы и заключения, сделанные много лет назад. Еще раз убедиться, что Арцахское армянство и общество на самом деле являются уникальным явлением. Я пусть на один вечер вновь окунулся в арцахскую жизнь, которая идет своим чередом и где-то даже параллельно и не пересекаясь с процессами нагорно-карабахского урегулирования, которые развиваются где-то там в абстрактных политических концепциях и теориях, не очень касаясь и затрагивая арцахскую жизнь – сегодня, сейчас. Жизнь в Арцахе идет своим чередом, подчиняясь более глубоким законам и закономерностям, оформляющих социальную реальность на протяжении тысячелетий, и которые, в конечном счете, и сформировали реальность, которую в начале 21 века называют арцахским армянством. Когда у тебя за спиной тысячелетия пара десятилетий воспринимаются как миг и легкая рябь на поверхности.
Нас провели и усадили за стол, - достаточно далеко от музыкантов, что не могло не обрадовать меня, отвыкшего от громкой, порой пронзительной музыки и атмосферы свадьбы. Сели, огляделись, поздоровались и помахали знакомым и друзьям, которые к моему удивлению оказалось достаточно много. Гости за столом представляли собой более чем интересный срез арцахского общества. «Нарочно не придумаешь и не усадишь» - подумал я. Слева от нас сидела веселая и живущая как выяснилось потом уже не первый и даже не второй десяток лет вместе семейная пара, беженцы из Ашхабада, которые перебирались в Арцах в начале 90-х через Иран. Напротив сидели друга пара, - беженцы из Сумгаита. Жена медсестра и муж, тяжело опирающийся на трость. Люди, которые прошли через весь тот ужас, о котором не хочется сейчас вспоминать. Во время арцахской войны они попали под бомбежку - в Степанакерте. Муж успел закрыть собой детей и жену от падающей на них стены. Все остались живы и практически не пострадали, за исключением мужа, который взял на себя основной удар.
Подумалось, что война и все, что с ней связано так быстро не отпустит арцахское общество. Я почему-то надеялся, что со становлением нового поколения боль утихнет и жизнь вернется в нормальное русло. Боль действительно утихает, перестает быть такой острой, но не исчезает, а уходит, прячется в глубине. Время действительно лечит, но не так быстро, как хотелось бы. Поэтому третьим тостом, ставшего частью общественного ритуала, вспомнили всех погибших и тех, кто стоит сегодня, сейчас на передовой, несет службу. И свадьба покатилась по привычным и радостным рельсам. Музыка гремела, народ танцевал, давая мне возможность «философствовать», потягивая небольшими глотками вино и присоединяясь к тостам, которые шли в соответствующем порядке.
Писать обо всем, о чем подумалось – получится чересчур объемно, громоздко и скорее всего не очень интересно. Поэтому хотел бы сказать о главном, на мой взгляд, что ярко и выпукло можно увидеть на арцахской свадьбе и что наверняка бросается в глаза приезжим и «чужим». Речь о способности арцахского армянства спокойно и без видимых усилий, напряжения и тем более комплексов пользоваться плодами культуры других народов. На арцахской свадьбе, к ужасу «блюстителей» чистоты армянской культуры, помимо армянских танцев спокойно и где-то даже гармонично отплясываются, например, лезгинка. Конечно же это уже не совсем та лезгина. Здесь темп танца порой зашкаливает, становится невозможным, если ты выпадаешь из общего ритма свадьбы. Яростный и на первый взгляд беспредельный и бешенный ритм, который, тем не менее удерживается, в неких рамках и границах. Ну да господь с ней, с лезгинкой и Кавказом, который рядом и частью которого Арцах, где-то и в чем-то является. Также можно понять и объяснить российские и советские песни. Но объяснить социальными, культурологическими и прочими «умными» теориями Хава Нагиллу, которая также весело и совершенно не канонически отплясывает арцахская свадьба «просвещенному европейскому уму» уже не получится.
Взгляд стороннего при встрече с реальностью, в которой уживаются, переплетаясь и улыбаясь армянские народные и фидаинские песни, как-то Андраник-паша, мелодии Кавказа, России, другой обетованной земли, находящейся далеко-далеко на краю аравийских пустынь просто отказывается что-то понимать. Если наблюдатель искренен, то он сразу разглядит в этой реальности родные для себя черты, которые помогут ему найти общий язык, попасть в резонанс с Арцахом, неважно кто ты – русский или француз, таджик или англичанин. Арцах выбивается и не желает вписываться в какие-то теории и схемы. Истина, которая может стать неприятным сюрпризом и стала таковым для Кремля в конце 20 века. «СССР поскользнулся и разбился на Нагорном Карабахе», - до сих пор можно услышать в кругах бывших советских партийных и политических деятелей.
Наблюдая за веселой кутерьмой и разнообразием, именно разнообразием, а не эклектикой, когда в рамках и под сенью армянской культуры уживаются и существуют, а не сосуществуют плоды столь разных культур подумалось, что может через понимание природы движущих мотивов, на которых выстраивается арцахское общество получится хотя бы штрихами определить тот паттерн, в рамках которого стало бы возможно объединение Кавказа в общее цивилизационное пространство? Каким образом арцахское общество так легко и органично включает в себя, переплавляет столь разные культуры, не присваивая, но приобщаясь, приобретая культурный и духовный опыт, наработанный другим народами и цивилизациями? Как, каким образом широкая улыбка арцахского армянина совмещается с воинственностью и способностью с оружием в руках объяснить «непонятливым», что разговор с позиции силы, с оружием в руках изначально обречен? Вопросы, ответы на которые, возможно, будут интересны не только для Арцаха, Армянства, но и всего Кавказа и постсоветского пространства. Возможно в Арцахе находятся не только геополитические ключи от региона, но и культурные и цивилизационные, являющиеся результатом культурного и духовного опыта аккумулированного на протяжении тысячелетий.
Рачья Арзуманян
